Напишите нам История Императорского Московского университета Назад
Уставы Летопись Персоналии Реликвии Библиотека Прогулки Поиск Карта

ВОСПОМИНАНИЯ ИЗ МОЕЙ СТУДЕНЧЕСКОЙ ЖИЗНИ

Костенецкий Я.И.
(страница 8 из 8)



VIII.


Дело наше в следственной комиссии окончилось. Говорили потом, что будто бы комиссия сделала об нас такое заключение, что, не найдя нас виновными в Сунгуровском заговоре, а только в образе мыслей, противном настоящему правлению, она полагала, удалив нас из университета, определить в отдаленные губернии, с чином 14-го класса, но что будто бы Государь остался недоволен таким заключением комиссии и велел судить нас военным судом. И вот дело наше было передано в военный суд при Московском ордонанс-гауз, куда нас и начали тягать.

<:>

В одно утро привезли нас всех в ордонанс-гауз, где и объявил нам решение военного суда. Военный суд обвинил Сунгурова и Гурова в составлении тайного общества, имевшего целью изменить настоящий образ правления, всех же прочих в том, что, слыша о существовании такого общества, хотя и отказались от участия в нем, но не донесли об этом правительству; и потому, на основании еще Петровских артикулов, приговорил кого четвертовать, кого колесовать, а кого только повесить, но всех вообще лишить живота и предать смертной казни. Я и все мы знали, что это решение - только кукольная комедия, со времени Петра постоянно разыгрываемая нашими прежними военными судами, и поэтому нисколько не были смущены таким бесчеловечным решением. Комендант и генерал-губернатор нашли это решение неправильным, сделали даже всем членам суда выговор за неправильное истолкование и применение законов, и постановили: послать нас пятерых, то есть меня, Антоновича, Кноблоха, Кольрейфа и Кошевского (о других лицах решения не помню) на гражданскую службу в отдаленные губернии на два года, точно так же как заключила следственная комиссия, где они же были членами. Но аудиторский департамент приговорил: Сунгурова сослать в каторжную работу (не помню на сколько лет), Гурова - в Сибирь на поселение; нас пятерых, лишив дворянского достоинства, записать в рядовые: меня и Антоновича - в Кавказский корпус, Кноблоха и Кольрейфа - в Оренбургский, а Кошевского - в Тобольский корпус; остальных же (а нас вех набрали подсудимых человек до тридцати, разного звания людей) то под аресты в крепости, то на гауптвахты и проч. : Какое решение и было утверждено Государем.

Рассказывали нам потом, что все члены бывшей следственной комиссии очень были огорчены таким решением нашей участи, а добрый комендант Сталь даже плакал. В этом решении меня и теперь удивляет только то, что как этот аудиторский департамент, так заботливо старавшийся разрознить нас и разослать по разным отдельным корпусам, так однако ж непредусмотрительно спаровал нас: меня и Антоновича - двух малороссов и товарищей, - назначил в один и тот же корпус; Кноблоха и Кольрейфа, двух немцев и тоже друзей - тоже в один корпус. Только несчастному Кошевскому не приискали пары, и одного, бедняжку, послали в Тобольск, верно потому, что в числе подсудимых не было другого поляка! Это решение объявлено нам было в феврале месяце 1833 года. Не помню, когда я был арестован; но помню, что содержался под арестом двадцать месяцев.



<<< Предыдущая часть воспоминаний



Московский Государственный Университет им. М.В. Ломоносова, 2000-2003