Профессор Е. В. Петухов как историограф
Тартуского (Дерптского, Юрьевского) университета.

Татьяна Шор ( Исторический архив Эстонии)

Если изучать вышедшую после 1902 г. библиографию, посвященную истории Тартуского (с 1802 Дерптского, с1892 Юрьевского) университета, то окажется, что самой цитируемой работой по истории университета XIX века, является двухтомный труд профессора Е. В. Петухова Императорский Юрьевский, бывший Дерптский, университет за сто лет его существования (1802-1902). Том I: первый и второй периоды (1802-1865) и Императорский Юрьевский, бывший Дерптский, университет в последний период своего столетнего существования (1865-1902).¹ Сам ученый скромно именовал свое исследование историческим очерком, но как признали составители трехтомной истории Тартуского университета, спустя уже более полувека, что именно его труд "до сих пор является самым основательным и содержательным трудом по истории Тартуского университета XIX века"².

Как же случилось, что специалист по славянской и русской филологии, не будучи профессиональным историком, проделав поистине гигантскую работу, сумел подготовить и издать этот актуальный и поныне труд? На этот вопрос мы попытаемся ответить на основании архива Тартуского университета, обширный фонд которого находится в Историческом архиве Эстонии в Тарту.³ Здесь отложилось несколько дел, посвященных столетию Тартуского университета. В них отразилась деятельность профессора Петухова в составе комиссии по подготовке юбилейных изданий с 1897 по 1904 гг. Личное дело Петухова, непосредственно из университетского архива с начала его службы, пропало. Сохранившийся небольшой фрагмент из состава части университетского архива, в которой сосредоточены личные дела большинства профессоров и преподавателей с 1802 по 1918 годы, почти не содержит информации, относительно его трудов. В нем всего 9 листов ? извещение попечителя Рижского учебного округа от 29 октября 1907 г. об увольнении профессора Петухова от должности декана историко-филологического факультета; постановление Министерства народного просвещения о продлении его службы в университете сроком на пять лет, начиная с 12 декабря 1910 г.; заполненная Петуховым эвакуационная форма для семей профессоров от 7 августа 1915 г.; информация о командировке его в Петроград для работ по изданию II тома языковского архива при Академии Наук с 16 мая по 15 августа 1916 г.⁴

В личном деле Петухова в фонде "Куратор Дерптского учебного округа" содержатся документы о его административной службе в университете с 1896 по 1916 г., не проясняющие сколько-нибудь удовлетворительно его работу над историей Тартуского университета.⁵

В объемном личном архивном фонде Петухова в Пушкинском Доме есть 4 дела, связанные с юрьевским периодом жизни, однако к нашей теме имеет отношение лишь конспект лекций Петухова по истории Юрьевского университета, читанные им в Воронеже.⁶

Главными источниками для настоящей работы послужили Дело Комиссии по подготовке и проведению столетнего юбилея Юрьевского (Дерптского) университета, переписка канцелярии университета по юбилеям с различными организациями, а также письма Е. В. Петухова из личных фондов литературоведа, историка и библиографа, члена-корреспондента АН СССР П. К. Симони и коллекционера, знатока русской старины П. И. Щукина из собрания Государственного Исторического музея.⁷

С сентября 1892 г. Юрьевский, бывший Дерптский, университет из немецкого стал мало-помалу превращаться в русский провинциальный университет. Во главе его впервые стал русский ректор, известный славист, проф. А. С. Будилович, приглашенный для этой цели из специально из Варшавского университета. Чтобы как-то сблизить "немецкую" и "русскую" партии в каком-то общем деле, по его инициативе в Совете университета в сентябре 1896 г. была избрана специальная комиссия для рассмотрения вопроса о составлении истории университета к столетнему юбилею, предстоящему в 1902 г. Профессору русского гражданского права и судопроизводства И. Е. Энгельману, как руководителю комиссии, от Совета было послано письмо, в котором предлагалось в срочном порядке собраться для обсуждения вопроса о предстоящем юбилее. Первоначально, в комиссию входили по два профессора от каждого факультета: от богословов - профессор систематического богословия И. Г. Керстен и профессор исторического богословия И. И. Квачала; от юристов - уже упомянутый И. Е. Энгельман и профессор истории русского права М. А. Дьяконов; от медиков - внештатный профессор государственного врачебноведения Б. А. Кербер и профессор психиатрии В. Ф. Чиж; от историко-филологического факультета - профессор всеобщей истории Р. Гаусман и профессор географии, этнографии и статистики Р. П. Мукке, от физико-математического факультета - профессор ботаники Э. А. Руссов и профессор астрономии Г. В. Левицкий.

Первое собрание комиссии состоялось 18 октября 1896 г. в зале Совета. Присутствовали все члены, кроме профессора Гаусмана, который сослался на болезнь. Сохранился протокол заседания на немецком и русском языке. Последний был сделан профессором Дьяконов, кроме него русским языком в комиссии владели Чиж и Левицкий. Председатель комиссии Энгельман изложил суть вопроса, предложив принять за образец историю университета Галле, составленную Д. Шрадером в двух томах. Предлагалось издать две части, в первой из которой будет содержаться история университета, а во второй опубликованы важнейшие документы и таблицы. Комиссия единогласно предлагала издать историю на русском и немецком языках. Были рассмотрены вопросы о редакторе и сроках издания, а также предложено разрешение финансовой стороны предполагаемого издания. Было решено, что главного редактора избирает Совет университета, и ему должны были быть представлены особые полномочия для обозрения архивов, как на месте, так и в Риге, и С.?Петербурге. По мнению комиссии, написание историй факультетов, должно было быть возложено на деканов. Примерный срок исполнения обозначили не позднее 1 января 1900 г. Комиссия решила, что "история университета должна быть окончена к 1 января 1902 г. и доведена до 1890 г., так как позднейшая история едва ли возможна ввиду того, что большинство деятелей находятся еще в живых".⁸

После небольших замечаний о гонораре (Кербер, Левицкий, Квачала), об истории студенчества (Чиж), спорах о коллективности в работе и роли главного редактора (Чиж, Энгельман, Квачала) перешли к обсуждению содержания самого исторического труда и составлению плана.

Левицкий предложил провести анализ всех изданных до сих пор историй университетов, включая и опыты в этой области российских университетов. Он рассказал о работе над историей Харьковского университета профессора Д. И. Багалея⁹ , упомянул историю Киевского университета Св. Владимира, составленную к 50-летнему юбилею профессором М. Ф. Владимирским - Будановым, где рассматривалась, в основном административная сторона деятельности университета в лице совета и правления.¹⁰ Левицкий, конечно, оговаривался, что для Дерптско-Юрьевского университета это сопряжено с рядом трудностей, так как здесь в разное время действовали такие учреждения, которых в других российских университетах не было. В частности, с 1823 г. было открыто педагогическое отделение воспитательного дома, в 1827 - профессорский институт и т. д. Здесь же Левицкий поделился с коллегами идеей составления биографического словаря профессоров, по образцу работы, осуществленной в Киеве под редакцией профессора В. С. Иконникова.¹¹

Очень интересно выступил профессор Дьяконов, поддержавший идею Левицкого о составлении биографического словаря всех профессоров и преподавателей. Относительно плана общей истории университета, Дьяконов выдвинул две модели ее построения: 1) официальная история учреждения, учитывающая внешние перемены в ее судьбе; 2) история учреждения в связи с историей местного общества, "так сказать культурная история края". Заметив, что профессор Багалей трудится над историей Харьковского университета в самом широком смысле, притом делает ее не по поручению университета, а по собственной инициативе, Дьяконов далее заявил, что едва ли удобно кому-либо поручать написание истории, так как потом могут быть очень большие разногласия в Совете при выборе главного редактора. Поручить можно составление истории внешней, официальной. "Но так как культурная история представляет огромный интерес, то быть может комиссия признает возможным предложить совету, не признает ли он желательным обратиться с просьбой о составлении такой истории к проф. Гаусману, как едва ли не единственному в настоящее время специалисту и знатоку местной истории, который бы мог в столь краткое время составить указанный труд, при чем, конечно, Совет должен в таком случае оказать ему материальное и административное содействие".¹²

Здесь важно заметить, что профессор общей истории с 1874 по 1896 г. Рихард Гаусман (1842 Выру - 1918 Тарту), не явившийся и во второе заседание комиссии, в этом же году в знак протеста против русификации уволился из Юрьевского университета. В 1897 г. он еще год проработал в Одесском университете и вышел в отставку заслуженным профессором в 1898 г. Гаусман, действительно, в этот период был самой подходящей кандидатурой для написания истории Дерптского университета. Выпускник alma mater, прошедший основательную выучку в немецких центрах и создавший к этому времени уже свою научную историческую школу в Тарту, Гаусман как никто другой знал историю края и мог написать историю университета в контексте истории Остзейского края. Учениками Гаусмана была целая плеяда европейски известных историков, таких как О. Гарнак (O. Harnack), А. Бухгольц (A. Buhholtz), П. Рорбах (P. Rohrbach), петербургские историки Г. Гулеке (Guleke), А. Гернет (Gernet), К. Меттиг (Mettig), прибалтийские историографы Т. Христиани (Christiani), Э. Серафим (Seraphim), Н. Буш (Busch), А. и К. Гассельблатты (Hasselblatt) etc. Многие из них принимали активнейшее участие в составлении справочника о студентах Дерптского университета Album Academicum der Kaiserlichen Universitat Dorpat, не устаревшим и поныне.¹³ Самоустранение Гаусмана от работ комиссии по составлению истории университета с последующим его уходом из университета значительно ослабили позицию "немецкой" партии, хотя еще в мае 1897 г. речи не шло об издании истории университета только на русском языке. Ректор А. С. Будилович писал куратору, что предвидит сложности в разрешении этого вопроса: "╡как это заявлено было мною и Совету, что в случае издания всех материалов по истории Университета на одном русском языке можно опасаться в издании больших пробелов, так как многие важные кафедры и учебновспомогательные учреждения находятся до ныне в заведовании профессоров, не владеющих русским языком, которые в следствие того устранятся от обработки истории таких кафедр и учреждений. Очень возможно, что в таком положении окажется весь богословский факультет, история которого осталась бы при таких условиях вовсе не разработанною. Сверх того, изложенное постановление Совета находится в вероятном противоречии с утвержденными Вашим Превосходительством правилами об ученых записках Юрьевского университета, по которым в этих записках, (где будут печатаны и материалы для истории университета), допускаются статьи не только на русском языке, но на наиболее распространенных западноевропейских языках, а также и латинском (╫5 правил)."¹⁴

В конце 1896 г. комиссией был в общих чертах выработан план юбилейных изданий и смета по нему, который она направила на утверждение в Совет. Поскольку ректор ограничил бюджет комиссии суммой 1000-1200 руб. в год, постановили сосредоточиться на истории факультетов и биографическом словаре. Общая история должна была ограничиться исключительно внутренней жизнью университета, т. е. его ученой, преподавательской и административной деятельностью. Поскольку профессор Мукке заявил, что в его распоряжении находится огромный статистический материал по студентам, доведенный до 1889 г., то решено было также издать отдельно статистические таблицы.

10 декабря 1896 г. в Совете университета была зачитана итоговая записка комиссии, состоящая из десяти пунктов:
1) Первоначальное предположение составить историю университета наподобие истории университета в Галле, осуществленной профессором Д. Шрадером, представлялось хотя и желательным, но в настоящих условиях трудно исполнимым, прежде всего, из-за отсутствия в распоряжении университета значительных средств.¹⁵ Комиссия рекомендовала издать биографический словарь преподавателей с краткими биографиями и подробным перечнем их ученых трудов. Во избежании концентрации основного потенциала информации именно в биографической части, комиссия предлагала подробно останавливаться лишь на периоде пребывания в Тартуском университете, о деятельности вне университета можно было упомянуть лишь в немногих словах.
2) Затем предлагалось издать к юбилею истории отдельных факультетов и состоящих при них ученых учреждений. В исторический очерк собственно факультетов могли войти вопросы о личном составе, планах преподавания, читанных курсах, диссертациях, премиях и медалях.
3) Комиссия признавала необходимым обработать и издать статистические таблицы, отражающих статистику студентов и профессоров, а также и хозяйственных средств, т. е. штатные и специальные суммы, чрезвычайные ассигнования из государственного казначейства, стипендии казенные и штатные и т. д.
4) Издания должны были готовиться факультетами, которые образовывали редакции (один или несколько человек), ведающие распределением работ и контролем над их подготовкой. Готовые очерки утверждал к печати совет факультета.
5) Для поддержания единства при составлении биографий и исторических обзоров должна была быть избрана редакционная комиссия по одному человеку от факультета. Этой же комиссии можно было бы поручить составление историй учреждений, не относящихся к факультетам. Свои труды комиссия представляла Совету на утверждение.
6) На вознаграждение автором предлагалось включить в бюджет университета на 1897 г. сумму по крайней мере в 1200 руб.
7) По мере изготовления исторических очерков и обзоров они по распоряжению редакционной комиссии должны были распределяться к печатанию в Ученых записках университета, причем авторы должны были получать вознаграждение в размере 30 руб. за печатный лист и два экземпляра полного издания.
8) Всем лицам, принявшим на себя труд по составлению истории университета, должно было оказываться всяческое содействие в получении необходимых материалов при канцелярии попечителя учебного округа и в Министерстве Народного просвещения.
9) Юбилейные издания должны были публиковаться на двух языках русском и немецком, переводы осуществляются полностью или в виде обширных резюме. Для вознаграждения переводчиков рекомендовалось предусмотреть суммы из специальных средств университета.
10) Прилагалась программа статистики студентов, составленная профессором Мукке.¹⁶

Совет отклонил проект комиссии как медлительный и дорогостоящий и предложил доверить составление истории университета одному лицу, ответственному за весь труд, как литературное произведение. О его кандидатуре рекомендовалось внести предложение в течение полугода в Совет. Далее предлагалось выбрать от факультетов из своей среды представителей, которые бы имели совещательный голос с упомянутым историографом и в случае надобности оказывали ему помощь.¹⁷

Итак, 1896 г. стал важным, но лишь небольшим эпизодом в разработке общей концепции составления юбилейных трудов по истории Дерптско-Юрьевского университета, отодвинув его практическое осуществление на более поздний срок. Тем не менее, работа продолжалась и в следующем 1897 г., правда, уже в несколько обновленном составе комиссии.

Несмотря на то, что профессор русского языка в особенности и славянского языковедения вообще Е. В. Петухов в состав комиссии не входил, уже в январе предыдущего года он приступил к обследованию университетского архива и обзору печатных материалов, имея в виду пока только что написание истории собственной кафедры.¹⁸ Изучение фондов библиотеки и архива университетской канцелярии послужило стимулом представить в Совет университета 6 февраля 1897 г. план истории университета, в котором Петухов изложил свое видение проблемы.

После анализа комплекса необходимых для составления истории университета источников как архивных, так и опубликованных, Петухов делает вывод, что единолично вряд ли возможно осуществить предполагаемый труд к установленному сроку. Здесь он приводит в доказательство, как объективные - большой объем исследуемых материалов, необходимость познаний в самых различных областях знания и т. д., так и субъективные - возможность перехода на другое место службы, болезнь и проч., факторы. Исходя из изложенного, Петухов делал вывод, "что предпринимаемая работа должна быть коллективной, т. е. желательно, чтобы в ней приняло участие возможно большее число наличных членов университета. Конечно, для придания этой коллективной работе необходимого единства и выполнения ее по единому, предварительно выработанному, плану, нужно общее ее руководство, но об этом ниже."¹⁹

По плану Петухова, история университета должна была бы состоять из трех книг. 1) Историческая записка, где во введении кратко характеризовался бы латино-шведский период деятельности университета в Дерпте и Пернове 1632-1710. Петухов писал: "Хотя это высшее учебное заведение и не имело органической связи с Дерптским университетом, основанном в 1802 г., однако оно служило тем же интересам просвещения в крае и потому краткий очерк его жизни имеет известное право на занятие места в исторической записке о столетней жизни университета в Юрьеве (Дерпте). Точно также в этом введении не должна быть оставлена без внимания и роль Митавы, где именно, вместо Дерпта, имелось в виду основание университета. Архив Митавской гимназии даст, вероятно, в этом отношении интересный материал".²⁰

Хронологически Петухов предлагает следующее деление для описания истории университета:

• С основания в 1802 г. и Устава университета 1804 г.
• Со времени университетского Устава 1820 г.
• Со времени университетского Устава 1865 г.
• Со времени реформы в смысле введения русского преподавания до 1902 г.

В каждой из этих хронологических рамок предлагалось рассмотреть:
1) Учреждение кафедр, курсы общие и специальные, семинары, практикумы, научный характер преподавания каждого профессора и каждого доцента, выдающиеся труды студентов и т.д.
2) Учебно-вспомогательные учреждения: а) состоящие при кафедрах - кабинеты, клиники, лаборатории, музеи, обсерватории, ботанический сад и т. д. ; б) существующие вне кафедр (библиотеки, читальни и пр.)
3) Ученый и другие общества, служившие для совместной работы, развлечения или вообще для объединения университетской корпорации.
4) Учреждения, состоявшие при университете, но служившие другим целям, выходившими за пределы собственно обучения студентов: а) Профессорский институт (1827); б) Общий учительский институт (1802), преобразованный в Педагогико-филологическую семинарию (1822-1855); в) Училищная комиссия (1804-1836), ведавшая административным управлением низших и средних учебных заведений Остзейского края и Финляндии, до передачи дел по Финляндии в 1812 г. Соборному капитулу в Борго; г) учреждение при университете органа для студентов - воспитанников Воспитательного Дома (1823 г.)
5) Университетские издания, периодические и отдельные, актовые речи, диссертации и проч.
6) Лица, удостоенные ученых степеней, с точным поименование представленных тем диссертаций. Почетные члены университета.
7) Управление университета: Совет, ректор, деканы, правление; казначейство, врачи, инспекция (проректоры, их помощники), университетский суд.
8) Бюджет.
9) Учащиеся (студенты, вольнослушатели, аптекарские ученики и ученицы и проч.) Награды медалями и деньгами за сочинения; стипендии и пособия; попечительство о недостаточных студентах; краткие фактические сведения о жизни студенческих корпораций.

Далее Петухов останавливался на второй части юбилейного труда -Биографическом словаре профессоров и преподавателей университета. По его мнению, именно здесь должны были найти себе место биографические сведения о личном преподавательском составе и дан, по возможности, полный перечень ученых и литературных трудов. В третьей части, по замыслу Петухова, должно было быть освещено современное (к 1902 году) состояние университета. В ней должен был быть освещен полностью личный состав к 1902 г. и представлено описание действующих учебно-вспомогательных учреждений. Желательно было бы, замечал Петухов, при наличии средств снабдить все три издания художественными приложениями в виде портретов, фототипических снимков, планов и проч.

Наконец, Петухов затрагивал самый актуальный вопрос, кем должны быть совершены эти труды? По его мнению, работа должна быть распределена по факультетам. История каждой кафедры и состоящего при ней учреждения примет на себя соответствующий специалист, ее в настоящее время занимающий. Приведение к единству всех этих работ должно быть возложено на выбранных от каждого факультета двух редакторов, которые составят собою Редакционную комиссию. Далее он писал: "Председатель комиссии возьмет на себя, в качестве главного редактора, общее руководство делом и нравственную за него ответственность; он должен быть выбран Советом из числа членов комиссии или вне ее. На обязанности Редакционной комиссии будет лежать принятие мер по тому, чтобы была выполнена по выработанному комиссией и утвержденной Советом плану работа; она должна будет позаботиться, чтобы была сделана такая работа, необходимая по плану всего труда, но для которой не окажется соответствующих специалистов или вообще желающих. Кроме того, Совет должен озаботиться выбором из состава комиссии трех редакторов для ведения трех названных изданий, причем на первое время понадобятся лишь два таких редактора - для Исторической записки и для Биографического словаря, а для третьего издания ("Современное состояние университета") лишь в конце срока.

Для выполнения всей этой работы потребуются денежные средства, но в рассмотрение этого вопроса я уже не вхожу".²¹

Практически весь 1897 год ушел на хлопоты по выяснению возможных денежных средств для осуществления запланированных юбилейных трудов. Ректор А. С. Будилович, сообщая куратору о планах университета, просил его войти в сношение с министром просвещения с ходатайством о финансировании юбилея и ходатайствовать для покрытия этих расходов из государственного казначейства 3000-5000 руб. (в среднем) ежегодно в течение предстоящих шести лет.

Главная же проблема о языке издания, в частности, предлагалось издавать историческую записку на русском с переводом на какой-либо западноевропейский язык, решилась все-таки в пользу русского языка, а вот споры по составу и функциям редакции разгорелись с новой силой.

Оставался пока неясным финансовый вопрос. В письме попечителя от 7 июня 1897 г. говорилось, что запросы юрьевцев уж очень велики. Поскольку Московскому университету было дано 6000 руб., Киевскому университету Св. Владимира выделено 4000 руб. на юбилейные издания, то, по мнению министра, затруднительно испрашивать из казны просимые Юрьевским университетом 30000 руб. (по 5000 на 6 лет). Что касается до 15000 руб., выделенных для Военно-Медицинской академии, то этого нельзя принимать в расчет, так как там часть расходов покрывало Военное министерство.²² Тем не менее, уже 19 июня пришло официальное уведомление от МНП, где сообщалось, что решением Госсовета по представлению МНП на издание истории Юрьевского университета было выделено из госбюджета 10000 руб.²³ Оставшееся до конца года время прошло в спорах по поводу способов формирования и функций комиссии по изданию истории университета.

К осени 1898 г. стало ясно, что затянувшиеся дебаты надо кончать и особенно остро встал вопрос об избрании комиссии, способной подготовить юбилейную программу под выделенные средства. На заседании Совета 15 октября 1898 г. была избрана новая комиссия в следующем составе: профессор систематического богословия И. Г. Керстен, приват-доцент А. фон Бульмеринг, профессор торгового права А. С. Невзоров, профессор государственного врачебноведения А. С. Игнатовский, профессор кафедры чистой патологии и клиники Н. А. Савельев, профессор ботаники Н. И. Кузнецов и профессор всеобщей истории О. Вальц. Остальных постановили избрать в следующем совещании. Кроме Керстена, все члены комиссии были новыми и впервые русские оказались здесь в большинстве. Впрочем, профессор Савельев отказался от членства в комиссии уже 24 октября, ссылаясь на занятость по заведованию поликлиникой и чтением лекций. Через четыре дня фон Бульмеринг также отказался из-за чрезвычайной загруженности делами и отвел свою кандидатуру профессор Вальц. В экстренном заседании Совета 3 декабря отказались Кузнецов, Невзоров и Игнатовский. Возникла патовая ситуация. Финансируемый государством год кончался, а еще ничего не было сделано. 21 октября 1898 г. Петухов писал В. К. Симони о своей жизни в Юрьеве: "У нас здесь нового ничего нет, а что есть заслуживающего внимания, все, вероятно, Вам известно. Будем теперь писать историю университета за 100 лет его существования (в 1902 г.), но тут предстоят большие трудности, особенно в виду разногласия между отдельными будущими авторами этого коллективного предприятия".²⁴

Теперь Совет решил обратиться непосредственно к факультетам, чтобы они назначали членов комиссии, как это еще ранее предлагала группа русских профессоров-юристов.²⁵ Только к середине декабря 1898 г. был, наконец, определен окончательный состав редакционной комиссии. Богословский факультет извещал, что ими избраны экстраординарный профессор фон Бульмеринг и декан Керстен. Юридический факультет откомандировал профессоров М.А. Дьяконова и А. Н. Филиппова, от медицинского факультета в комиссию вошли профессора В. Ф. Чиж и А. А. Муратов. Историко-филологический факультет рекомендовал в комиссию профессоров Е. В. Петухова и В. К. Мальмберга и, наконец, физико-математический факультет представили профессора Г. В. Левицкий и Н. И. Кузнецов. О новом составе комиссии было объявлено в зале советских собраний 25 января 1899 г.²⁶ Профессор Е. В. Петухов был избран секретарем комиссии.

На Совете 11 февраля был зачитан доклад комиссии для собирания и издания материалов по истории Юрьевского университета, на котором основное внимание уделялось биографическому словарю, а историческая записка шла под пунктом "Б". В ней перечислялись почти все пункты, уже представленные в первом плане Петухова 1897 г.

Исходя из выделенных 10000 руб. казной, комиссия предлагала распределить их следующим образом. На издание биографического словаря (объемом в 60 печатных листов, 900 экз.) и исторической записки (25 печатных листов, 1200 экз.) предполагалось истратить 2550 руб. Гонорар авторам по 60 руб. за печатный лист - всего 5100 руб. Оставшиеся 2350 руб. предполагалось отнести на счет канцелярских, архивных, путевых (для поездок в Петербург и Ригу) добавочных редакторских (для Словаря) и непредвиденных расходов, например, на фотографии и художественные приложения. В части об авторах и сроках издания, указывалось что для биографического словаря каждая кафедра занимается своими персонажами, используя, по возможности, автобиографии, причем биография и автобиография должны были быть заверены подписью автора.

Об авторстве исторической записки говорилось, что она составляется под ведением и наблюдением комиссии и по ее поручению одним или несколькими лицами из комиссии или из среды членов Совета.²⁷ Предварительно для биографий назначен срок к исполнению 1 сентября 1900 г., для автобиографий - более поздние сроки к 1 сентября. 1901 г. Комиссия предложила Совету скорейшее утверждение плана ввиду краткости оставшегося для исполнения срока.

Наконец, работы по подготовке к юбилею развернулись в полную силу. Были разосланы отпечатанные обращения комиссии к редакторам повременных изданий в адрес 14 русских издательств газет и журналов в Петербурге, Москве и Риге, а также в 11 немецких изданий в Петербурге, Тарту, Риге, Таллинне, Мюнхене, Кельне, Вене, Берлине. Там было помещено это воззвание ко всем лицам, кто имел материалы, могущие помочь созданию полной истории Дерптско-Юрьевского университета в связи с предстоящим юбилеем на русском и немецком языках. Из типографии Маттизена поступили пробные листы для набора и бумаги для словаря.

В апреле 1899 г. комиссия для издания материалов по истории Юрьевского (Дерптского) университета за сто лет его существования (1802-1902) озаботилась составлением предположенной исторической записки. В заседании от 5 марта 1899 г. постановили обратиться ко всем членам совета с предложением, не пожелает ли кто-либо взять на себя единоличный труд составления таковой Записки, применительно к программе в утвержденной советом для редакционной комиссии инструкции.

Началась лавина отказов деканов от создания исторической записки. В то же время все в один голос соглашались писать истории своих факультетов и биографии предшественников. Первым отказался профессор уголовного права П. П. Пусторослев, затем список пополнили профессор анатомии А. Раубер, профессор химии Г. Тамман, профессор общей истории Е. Ф. Шмурло, профессор римского права Е. В. Пассек, доцент физики Б. И. Срезневский, профессор исторического богословия И. Квачала (он, правда, мотивировал свой отказ незнанием русского языка), профессор минералогии Н. И. Андрусов, астроном-наблюдатель К. Д. Покровский, профессор практического богословия Ф. Гершельман, профессор гигиены И. Л. Кондаков.²⁸

Комиссия была в полной растерянности. Инициатор и редактор биографического словаря Г. В. Левицкий писал о сложившейся ситуации ректору А. С. Будиловичу, отсутствовавшему в это время в университете. Тот немедленно ответил и в своем письме от 27 мая 1899 предложил в качестве единоличного автора исторической записки профессора Е. В. Петухова. Он, в частности, писал: "На полученное мною вчера Ваше письмо от 22 мая спешу ответить, что, по моему мнению, составление Исторической записки следовало бы возложить на Е. В. Петухова, который много уже работал по истории нашего Университета и его кафедр, которому (историк русского просвещения, литературы и школ²⁹) предмет записки всего ближе означается". В случае, если Петухов откажется, то Будилович соглашался принять на себя составление всей записки с 1889 г., а в крайнем случае - и всей истории. Однако, письмо оканчивалось оптимистично: "Но в настоящее время не вижу еще такой крайности, может быть, что Евгений Вячеславович освободился теперь от юбилея Пушкина и, следовательно, мог бы заняться разборкою материалов для исторической записки."³⁰

Поскольку желающих писать записку не было, то поручение этого труда профессору Петухову прошло без помех и споров. Таким образом, только летом 1899 г. Петухов, наконец, приступил к занятиям непосредственно над историей университета. К концу года он подготовил Библиографические материалы для истории университета, которые были им уже частично изучены ранее. В них были указаны библиографии Э. Винкельмана, К. Меттига, А. Пельшау, каталог библиотеки К. Моргенштерна, из архивов упомянуты университетский, архив куратора и архив Министерства народного просвещения, рукописи Моргенштерна о школьной комиссии, учительском институте, профессорском институте, педагогико-филологическом семинаре, собрание печатных планов, персоналий и официальных бумаг университета при библиотеке. Чуть позже он переработал этот фрагмент и опубликовал обширный комментированный обзор печатных материалов, который затем с небольшими изменениями вошел в основной текст первого тома истории университета.³¹ Работа очень увлекла Петухова. В мае ему было выделено комиссией 120 руб. на командировки в Ригу, Петербург и Митаву.³² В августе 1900 г. уже после года упорных трудов он писал в одном из писем П. К. Симони о занятиях в архиве Либавской гимназии "для своей "Истории", в которой Вы усматриваете так мало интереса - и весьма ошибочно. Правда, это нам чуждо, но далеко не совсем. Вникая в эту неметчину, я чувствую, что много приобретаю для сознательного патриотизма. А то ведь у нас принято считать патриотом того, кто ругает немцев: это, конечно, очень дешевая цена для приобретения такого титла. Я так поглощен этим делом, и оно так обширно (хотя результат и будет облечен только в одну обычного размера лл. 25-30 книгу), что забросил все, и мне совестно пред А. А. Шахматовым, что несмотря на его приглашение и на свое желание, ничего не соорудил для "Известия". Побуду тут вероятно, еще неделю, а потом в Ригу, где позаймусь немножко в архивах". ³³

Все начало 1901 года Петухов напряженно работал, разыскивая все новые источники для своей труда, подходя к истории Тартуского университета. 17 января 1901 г. Петухов писал известному собирателю историко-культурных памятников, основателю музея в Москве П. И. Щукину: "Дорогой Петр Иванович! Приношу вам глубокую благодарность за присылку 8 т. "Сборника старинных бумаг"³⁴ , где, между прочим, с большим интересом читал я переписку [Н. В.] Закревского с разными лицами из Ревеля о здешних наших остзейских делах полстолетия тому назад. Это меня навело на мысль спросить у вас, не найдется ли в Вашем, очевидно богатом и разнообразном собрании старинных бумаг каких-либо любопытных материалов по истории Дерптского, ныне Юрьевского университета, быта профессоров и студентов старого времени, дневников, переписки и т. п. Теперь я сижу за подготовлением обширной исторической записки об университете к столетнему юбилею в декабре 1902 г. Какого характера материал мог бы быть для меня пригоден, можете судить по прилагаемой статье, только что напечатанной в журнале Мин[истерства]. Нар[одного] просв[ещения] и представляющей собою обзор печатных материалов для истории Юрьевского университета. Важного архивного материала в моем распоряжении очень много, главное - он официального происхождения, и бытовых черт в нем мало".³⁵ Тогда же формируется и общее видение Петуховым всей совокупности архивалий для создания достоверной и всесторонней истории Дерптско-Юрьевского университета, изложенное им во введении к первой части исторического очерка "Архивный и рукописный материал".³⁶

Помимо работы над историей университета, чтения лекций, Петухов живо интересовался всеми событиями текущей жизни. Он был автором проекта адреса к сорокалетнему юбилею литературной деятельности П. Д. Боборыкина в октябре 1900 г. При этом Петухов вызвался вручить адрес юбиляру от Юрьевского университета. В эти дни он как раз по долгу службы дожен был быть в Петербурге, где намеревался работать в архиве Министерства народного просвещения.³⁷

Первая часть работы по написанию истории Дерптско-Юрьевского университета была завершена Петуховым к сроку. На заседании комиссии 28 мая 1901 г. Петухов сообщил коллегам, что в настоящий момент он довел историю университета до 1865 г., причем ее объем в печатном виде предполагается до 30 печатных листов, "т. е. того предела, который определен комиссией и утвержден Советом весь объем Исторической записки". Далее он доложил, что продолжение Записки по его расчетам может занять около 20 листов. Петухов предложил воспользоваться для покрытия расходов на ее написание деньгами, предназначенными для Биографического словаря, так как последний полностью к сроку еще не готов.³⁸ Ректор в ходатайстве отказал и вопрос о продолжении истории остался висеть в воздухе.

Приближался юбилей и перед комиссией был снова поставлен важный вопрос, на который попросили дать ответ профессора Петухова, а именно, проблема датировки дня открытия Дерптско-Юрьевского университета в 1802 году. В записке Петухова в комиссию о датировке торжественного акта 100-летия университета указывалось, что два юбилея 25-летний и 50-летний были приурочены к 12 декабря. За основу был взят подписанный Александром II "Акт постановления для Императорского Дерптского университета", сопровождавший переход только что возникшего тогда Дерптского университета из рук местного остзейского дворянства в руки русского правительства и ассигнование на его содержание из казны ежегодной суммы. Фактически университет существовал и раньше, торжественно открытый 21 апреля 1802 г., но этот краткий период его существования до 12 декабря 1802 г. имел лишь характер той подготовительной стадии, которая предшествовала возникновению правительственного университета в Дерпте. Далее Петухов выражал мнение, что настоящий университет, есть правительственный, то и акт должен соответствовать созданию правительственного университета. Здесь же он ссылается на свои статьи "Вопрос об университете в Лифляндии в 18 в." и "Возникновение и первоначальная организация Дерптского университета в начале 19 в.", напечатанных в Журнале Министерства народного просвещения в 1901 г. в 9 и 10 номерах.³⁹

На заседании комиссии в мае 1902 г. вновь была зачитана записка Петухова о проделанной работе. В печатающемся первом томе с указателем было около 38 печатных листов, кроме того, особым приложением к нему были статистические таблицы и личные списки преподавателей за годы 1802-1901, общим объемом в 2,2 печатных листа. Первоначально предполагалось поместить их после второго тома, но теперь было целесообразнее напечатать их к юбилею. По расчетам Петухова на это требовалось из сумм комиссии 1540 руб., которую ему и выделили.⁴⁰ В ответном письме Петухову комиссия просила его продолжить работу над вторым томом, так как он сам по своему разумению превысил объем, не предусмотренный сметной суммой. Сообщалось и об уплате ему гонорара в 585 руб., за неоплаченные печатные листы первого тома и приложение в виде статистических таблиц.⁴¹

Наконец, все намеченные труды комиссии были отпечатаны и полные комплекты разосланы в министерства, школы, институты, университеты и библиотеки.

В юбилейные дни 13 декабря 1902 г. в актовом зале университета прозвучали речи профессора Керстена к 100-летнему юбилею Дерптско-Юрьевского университета на немецком языке⁴² и речь Петухова, посвященная истории университета на русском языке. Надо отметить, что в нее была включена часть и о состоянии университета с 1865 по 1902 г., рассмотренная автором в свете реформ Александра III. Подводя итог сказанному, Петухов завершил свою речь следующими словами: "Таким образом, заканчивая первый вековой период своего существования, Юрьевский университет как раз становится перед зарей новой жизни высших рассадников нашего просвещения. Быть может эта заря приведет за собою желанный светлый солнечный день и целую длинную вереницу таких дней в жизни нашего отечества: потому что ведь только одно просвещение - всестороннее, широкое, свободное, истинно гуманное и бескорыстное, способно освободить нашу переходную эпоху от томительных блужданий и указать ей тот исход, который мог бы обеспечить счастливое будущее грядущих поколений и, вместе с тем, соответствовать великим запросам нашего исторического самопонимания."⁴³

Императорским приказом в связи со столетним юбилеем были пожалованы чинами и награждены орденами большая группа профессоров Юрьевского университета. Ректор А. Н. Филиппов получил чин действительного статского советника "в изъятии из правил". Орден Владимира 4 степени был пожалован 7 профессорам - А. С. Рауберу, Н. И. Тихомирову, Б. И. Срезневскому, Я. Ф. Озе, Р. П. Мукке, Ф. О. Евецкому, И. Г. Керстену. Орден cв. Анны 2-й степени был присужден М. Е. Красножену, Е. В. Петухову, В. П. Курчинскому, А. С. Игнатовскому, Е. Ф. Шмурло, А. И. Садовскому, а также не имеющему чина И. И. Квачале.⁴⁴

9 ноября 1902 г. в письме к Симони Петухов просил выслать ему отсутствующую в библиотеке книжку: "Признаюсь Вам, что я хотел бы представить на какую-нибудь премию свой только что отпечатанный труд о Юрьевско-Дерптском университете (Т. 1, Юрьев, 1902)... Не дадите ли мне совета, на какую премию можно бы эту книгу представить? По содержанию она относится к истории русского просвещения."⁴⁵

Продолжение истории Юрьевского университета в последний период его существования, несмотря на сложную политическую обстановку и революционные события, было передано Петуховым в Сенатскую типографию к октябрю 1905 г.⁴⁶ Оно вышло отдельным изданием в Петербурге в 1906 г. В заметке "От автора" Петухов пояснил, что это сочинение продолжает историю Юрьевского, бывшего Дерптского, университета. Однако, хотя оно написано, примерно, по такому же плану, что и первый том, все-таки автору пришлось "по причинам чисто внешним и от автора не зависящим" отказаться "от предположенных первоначально приложений ко второму тому (в виде документов, иллюстраций и т. д.), как и вообще от издания второго тома в том виде, как был издан первый том".⁴⁷ Тем не менее, труд его был оценен на этот раз пожалованием 1 января 1906 г. орденом cв. Владимира 4-й степени. Летом этого же года на летние вакации Петухов выехал за границу с ученою целью - новые творческие планы зрели в душе этого неутомимого исследователя и патриота.⁴⁸

В чем же секрет актуальности трудов Е. В. Петухова по истории Дерптско-Юрьевского университета и в наши дни? Думается, что тут следовало бы привести его отзыв об ученых трудах академика А. Н. Пыпина. В нем он формулирует научный метод культурно-исторического исследования, полностью согласующийся с научным credo самого Петухова: "...труды академика Пыпина удачно соединяют в себе обширную фактическую ученость с постоянным стремлением к научным обобщениям и выводам на почве изучаемых явлений, строгую последовательность взглядов и искусство занимательного изложения <...> Автор этот вполне по праву занимает в среде наших историков литературы, этнографии и культуры одно из первых мест, являя собой по своей научной энергии и ее богатым результатам тип ученого писателя т[ак] ск[азать] вполне европейского склада."⁴⁹ Уместно здесь напомнить теорию Петухова о "крупном" и "мелком" в науке, а также о подвижности научного знания в целом. По мнению ученого, "движущим элементом в науке являются методы, правильность и точность которых обуславливают ценность научных приобретений, гарантируют до известной степени от ошибок и заблуждений. Полной гарантии в этом последнем отношении достигнуть трудно, даже невозможно, так как самые методы не представляют собою чего-нибудь неизменного и прочного и также являются продуктом научного исследования".⁵⁰ Метод объективного комплексного исследования возможно большей совокупности описаний исследуемого объекта, архивных, печатных и устных, примененный Петуховым в труде по истории Тартуского университета, при всех попытках пересмотреть его основы, остается до сих пор неизменным и актуальным.

Литература:

1. Петухов, Е. В. Императорский Юрьевский, бывший Дерптский, университет за сто лет его существования (1802-1902). Том I: Первый и второй периоды (1802-1865). Исторический очерк. Юрьев, 1902. 620 с.; илл. ; его же. Императорский Юрьевский, бывший Дерптский, университет в последний период своего столетнего существования (1865-1902). Исторический очерк. С.-Петербург, 1906. III, 211, VII c. (Далее: Петухов, История).
2. Tartu Ulikooli ajalugu, koide II, Tallinn, 1982, lk 20.
3. Исторический архив Эстонии (= ИАЭ) ф. 402, 13 описей, более 75 тыс. ед. хр.
4. В ответ на запрос Петухова из Симферополя от 23.09.1927 г. о выдаче справки личного характера (о заключении его второго брака с Р. И. Шеянковой ? Т. Ш.) из его университетского дела последовал ответ секретаря и архивара Ф. К. Ламберта : "Ваше личное дело взято и увезено при эвакуации Юрьевского университета в Воронеж, как это видно из списка, составленного здесь 8. II 1918 г.; и обратно оттуда не поступало. По всем признакам, свидетельство о бракосочетании Вашем с Р. И. Шеянковой находится с остальными Вашими личными документами в Воронеже, куда Вам и следовало бы обратиться" // ИАЭ 402-3-1316, 9.
5. ИАЭ 384-1?3398.
6. Институт русской литературы (Пушкинский Дом) фонд 669, ∙ 36. Петухов Е.В. "Заметки о славянских и русских рукописях Библиотеки Юрьевского университета. Декабрь 1907". 32 л.; ∙ 40. Приветствия (2) от Совета Юрьевского ун-та и Совета Юрьевских женских курсов, присланные в гоголевскую юбилейную комиссию. 1909, апрель; ∙ 41. Петухов Е. В. Материалы к работе "Языковский архив. Письма Н.М.Языкова к родным за дерптский период его жизни (1822-1829)". 1909-1910 гг. 19 л.; ∙ 50. Петухов Е.В. "Конспект для лекции об Юрьевском ун-те в Воронежском ун-те". <1919>. 32 л. Пользуюсь случаем сердечно поблагодарить научного сотрудника Пушкинского Дома Ларису Иванову за предоставленную по этому вопросу подробную информацию.
7. Копии этих писем, снятые научным сотрудником отдел письменных источников Государственного Исторического Музея (=ГИМ), дочерью известного профессора Тартуского университета Н. И. Кузнецова, Еленой Николаевной Советовой, хранятся в личном архиве проф. Тартуского университета С. Г. Исакова. Автор выражает искреннюю признательность проф. Исакову за возможность ознакомится с этим ценным источником для биографии Е. В. Петухова.
8. ИАЭ 402?4?1224, 16.
9. К слову сказать, известный историк Д. И. Багалей (1857-1932) действительно с 1894 по 1898 г. печатал первый том Опыт истории Харьковского университета (по неизданным материалам), но сумел охватить лишь период с 1802 по 1815 год. Дальнейшая история университета так и не вышла. Вместо этого Багалей с Д. Миллером предпринял попытку осуществить написание исторической монографии История гор. Харькова за 250 лет его существования (с 1655 по 1905). В 1905 г. вышел первый том, в котором история Харькова доводилась только до 18 в.
10. Владимирский-Буданов М. История Императорского Университета св. Владимира. Т. 1. Киев, 1884.
11. Иконников В. Биографический словарь профессоров и преподавателей Императорского Университета св. Владимира (1834-1884). Киев, 1884. Между прочим, весьма любопытно, что никто из членов комиссии не упомянул ни словарь подобного рода Московского университета, вышедший в 1855, ни совсем свежий первый том биографического словаря С.-Петербургского университета, вышедшего в 1896 г.
12. ИАЭ 402?4?1224, 17.
13. Album Academicum der Kaiserlichen Universitat Dorpat. Bearb. von A. Hasselblatt und Dr. G. Otto. Dorpat, 1889.
14. ИАЭ 402?4?1224, 51.
15. Как сообщал в своем письме Совету проф. Д. Щрадер, он писал свой труд, будучи уже в более, чем 70-летнем возрасте, пять с половиной лет без сотрудников и получил за свой труд сумму, едва превышающую 1000 руб.
16. ИАЭ 402-4-1224, 25-28.
17. Ibid, 46-59.
18. В письме от 19 янв. 1896 г. своему близкому коллеге П. К. Симонии Петухов пишет: "Копаюсь теперь в университетском архиве и собираю материалы для истории занимаемой мною здесь кафедры, с 1802 года, к приближающемуся 100-летию университета в 1902 г." // Государственный Исторический музей в Москве (= ГИМ), ф. 37, ед.хр.71, л. 3 об. История кафедры русского языка и словесности в Юрьевском (Дерптском) университете вышла отдельным изданием в Юрьеве в 1900 году. Любопытно отметить, что по-видимому, именно занятия с немецкими источниками по истории университета подтолкнули Петухова к написанию статьи "Следы непосредственного влияния немецкой литературы на древне-русскую", опубликованную в этом же году в Журнале Министерства Народного просвещения.
19. Ibid, 37.
20. Ibid 35, 39.
21. ИАЭ 402?4?1224, 55-55 об.
22. "Ассигновать из средств государственного казначейства, в течение 1899 и 1900 гг., равными частями, 10000 руб. на покрытие расходов по изданию истории Императорского Юрьевского университета" // Ibid, 57.
23. ГИМ 37-1-70, 62 об.
24. ИАЭ 402-4-1224,65.
25. ИАЭ 402-4-1224, 66-70, 74.
26. Ibid, 80 об.
27. ИАЭ 402-4-1224, 102-114. Примечательно последнее заявление профессора чистой математики П. П. Гравэ от 14 апреля 1899. Он, вступивший в свою должност лишь в 1898 г., писал, что из-за плохих материальных условий в Дерпте-Юрьеве (плохая квартира, невозможность найти русской прислуги) не имеет возможности взять на себя струд единоличного составления исторической записки. В биографическом словаре Гравэ был согласен принять участие, если они не связаны с занятиями с немецкими источниками.
28. Здесь Будилович, конечно, же имел ввиду исторический очерк "Гимназия высших наук кн. Безбородко в Нежине 1820-1832" (Киев, 1895), биографические работы его о проповеднике Серапионе Владимирском, просветителе М. Н. Муравьеве, слависте А. А. Котляревском и т.д.
29. Ibid, 116. В это время Путухов уже отдал в печать свою новую работу "Два года из жизни Пушкина" (Юрьев, 1999), собственно это была публикация его речи к пушкинскому юбилею.
30. Петухов Е. В. Обзор печатных материалов для истории Юрьевского, бывшего Дерптского, университета // Журнал Министерства народного просвещения. 1900. Ч. 332 (ноябрь), 386-418. Следует заметить, что обзор источников и литературы в трехтомной истории университета до 1902 г. почти полностью базируется на обзоре Петухова // Tartu Ulikooli ajalugu, II, 7-21.
31. Ibid, 161. Поскольку командировка в Ригу оказалась более длительной, то затем Петухову доплатили 60 руб. из сумм комиссии.
32. ГИМ 37-1-70, 80-80 об.
33. Сборник старинных бумаг, хранящихся в Музее П. И. Щукина. Ч. I-X. М., 1896-1901.
34. В другом письме в ответ на присылку второго выпуска "Русских портретов" Путухов вновь обращается к Щукину в вопросом, нет ли у него "портретов кого-нибудь из знаменитых старых деятелей Дерптского университета, которую начать напечатать надеюсь я в конце текущего года, мне хотелось бы приложить несколько снимков местности, зданий и портретов // ГИМ 265-1-50, 25 об. , 26-26 об.
35. Петухов, в частности, писал: "Под архивным материалов, в отношении к нашей работе, мы разумеем такой, который находится или находился ранее в органическом составе архива того или иного учреждения; он имеет характер и достоверность официального источника; материал этот почти исключительно рукописный, и только в весьма редких случаях нам приходилось пользоваться им в печатном виде..." // Петухов, История, I, 43.
36. ИАЭ 402-4-1190, 133
37. ИАЭ 402-4-1224, 180.
38. Ibid, 198.
39. Ibid, 229.
40. Ibid, 340.
41. Ibid, 401-460.
42. Ibid, 565-566.
43. ИАЭ 402-5- 1568, л. 9-10.
44. ГИМ 37-1-70, 86.
45. 15 апреля 1905 г. Петухов писал своему бывшему коллеге по факультету историку П. Н. Ардашеву: "Этот семестр - несмотря на учебный застой (или б[ыть] м[ожет] именно по причине этого застоя) - мне удалось много поработать: в четыре месяца декабрь-март написал целиком II том Истории Юр[ьевского] У[ниверсите]та" // Российский государственный исторический архив (РГИА) ф. 889-1-136, л. 8 об-9.
46. Петухов, История II, I.
47. ИАЭ 384-1-3398, 42 об.-43.
48. ИАЭ 402-4-1304, 65 об. Далее кавалеры извещались, что по получении орденов они должны были в 4-х месячный срок выслать в Капитул орденов за орден cв. Владимира - 40 руб., cв. Анны 2 ст. - 35 руб. от каждого.
49. Петухов Е.В. Несколько слов о науке и об университете. Из лекции, читанной перед началом курсов в Юрьевском университете. Рига, 1904. С. 9.